ЮРИЙ НИКУЛИН
"Не хочу быть директором цирка на Центральном рынке"
•№ 38 октябрь 1991 •ОриентиР ДиП»
— Юрий Владимирович, люди, общавшиеся (как они утверждают) с «коллегами» по разуму с НЛО, говорят, будто тех в первую очередь интересует наша, человеческая, душа. А как вы думаете, кого она интересует в нашем любезном Отечестве?
— Я думаю, в наши души прежде всего должны «заглянуть» мы сами. Помнится, в одном из древних храмов (египетских, что ли?) есть надпись: «Познай глубину своего сердца». Важно, что во все века славу любезного Отечества составляли люди, скорее всего не ведавшие об этом храме, об этой надписи, однако сумевшие проникнуть в глубину собственного сердца и осознать важность своего человеческого предназначения. А что до «коллег» по разуму, я, честно говоря, в такое общение верю и не верю. Это вроде того, как один мужик весь вечер общался с инопланетянами, а ближе к ночи, оказавшись в вытрезвителе, встретил их и там. Обнялись, как родные, тут ему и говорят: «А мы думали, ты инопланетянин...»
— Часто повторяют фразу Ф.М.Достоевского: «Красота спасет мир». А кто спасет красоту? Я имею в виду красоту не абстрактную, но воплощенную в искусстве. А точнее: кто в условиях нашего более чем странного рынка спасет, допустим, цирковое искусство?
— Начнем с красоты. Красота! Уж больно неопределенно и широко сказано. Я бы сузил, "как заметил, правда, по иному поводу, Федор Михайлович. В самом деле! Можно сказать: «Какое красивое море!» «Какой невероятной красоты лошадь!» А можно: «Красота его души». Видите, возвращаемся к вашему первому вопросу... И тут есть надежда на спасение.
Теперь о красоте конкретной. Кто ее спасет?.. Сделаем небольшой экскурс. Когда начиналась реконструкция нашего цирка, многие предлагали сделать его на 4, а то и на 5 тыс. мест. Я был категорически против и настоял на двух тысячах. Потому что. чуть больше — и нет дыхания артиста. Словом, зная историю отечественного цирка, который испокон веку на дотации не был, полагал, что мы с таким количеством мест, не поступившись «дыханием артиста», сумеем кормить себя, одевать, как в прежние времена, да еще отдавать деньги государству на содержание огромного «Союзцирка» и Министерства культуры. Когда осенью прошлого года мы перешли на аренду, все было прекрасно. Жалованье, правда, у актеров оставалось по-прежнему более чем скромным, но мы получили возможность компенсировать это приличными премиями. И животные всегда были сыты... Но вот апрель 91-го. Катастрофическое повышение цен. Расходы сразу возросли в 2 раза, т.к. мы не стали повышать цены на билеты, не желая обижать публику, да еще и «президентский» налог решили за нее выплачивать. Но сколько продержимся — не знаю; Страшно волнуюсь. Ведь то, на что нас сейчас толкают, потребует от семьи выложить в среднем (если с мороженым для детей) за одно, только посещение около 30 рублей. А это уже брешь в бюджете. Вы, должно быть, видели: рядом с нами Центральный рынок? Мясо — 30-40 рублей за кг. Что ж если руководство страны, когда говорит о рынке, направляет нас именно на такой рынок, думаю, придется нам и вывеску сменить. И вместо «Цирк на. Цветном бульваре» впредь именоваться «Цирк на Центральном рынке». Те же цены, та же посещаемость.
— Юрий Владимирович, хотелось бы слегка отвлечься от злобы дня и вернуться на несколько лет назад. Интервьюируя в то время Игоря Кио, я услышал от него некую, связанную с вами, историю. Если позволите, суть ее такова: цирк, гастролируя по США, переезжал из города в город, и везде у Кио возникала одна и та же проблема с номером «сжигание женщины». В цилиндрический железный каркас входит вполне приличная женщина. Все задергивается шелковой шторой и поджигается. В результате остается один лишь каркас. Пожарных картина эта в восторг не приводила. «И вот, — рассказывает Кио, — в тот момент, когда я терпеливо разъяснял очередному «огненному» стражу, что все будет о'кей и причин для беспокойства нет, появляется Юрий Никулин, хлопает пожарного по плечу и говорит: «Сэр, какие могуть быть проблемы! Мы выступили уже в 17 городах, и только в восьми из них сгорели цирки». У того лицо стало каменным. «Никаких сжиганий, — мрачно сказал он. — Нет — и точка.» Вопрос: это что, хулиганство, подрыв трудовой дисциплины? Объясните, пожалуйста.
— Помните американский фильм «Великолепная семерка»? Там есть такой эпизод: старик рассказывает, как один джентльмен разделся и нагишом прыгнул в заросли кактуса. Когда спросили, зачем он это сделал, джентльмен ответил, что вначале идея показалась ему заманчивой... Примерно в этом духе.
А вообще нелишне подумать о последствиях, если в голову приходит остроумная мысль. Дело было в 57-м году. Я летел в составе одной из первых творческих групп за рубеж. В Стокгольм. Самолет принадлежал какой-то иностранной авиакомпании, и, когда на «импортном» языке прозвучало предложение пристегнуть ремни, наша переводчица пошла между кресел, объясняя, что следует пристегнуться. Она поравнялась со мной, а я спросил: «Марина, как сказать пошведски: «Прошу политического убежища»? Сначала переводчица в полном смысле слова онемела, потом кинулась к руководителю делегации и представителю госбезопасности. Майор — ко мне: «О чем вы ее спросили?» Я — без запинки: «Как будет по-шведски «Сколько стоит это пальто»?» Он к ней. Опять ко мне. Ребята покатываются. Слава Богу, оперативник оказался недостаточно оперативным, чтобы меня отправить... И достаточно смышленым, чтобы понять шутку. А могло закончиться трагично.
— Удается ли вам, хотя бы изредка, общаться с вашими замечательными кинопартнерами Вициным и Моргуновым?
— Изредка удается. Два раза они даже уговорили меня съездить на гастроли. Публика реагировала бурно, хорошо воспринимались наши рассказы, но меня все время не покидало чувство, что люди шли увидеть тех, молодых, энергичных из «Необыкновенного кросса», «Самогонщиков», а тут вдруг старики... Понимаете?
— Совершенно искренно, Юрий Владимирович, нет. Так же, как не понимаю, что где-то кто-то смог добровольно отказаться от встречи с Чарли Чаплиным или живым Тарзаном — Вайсмюллером. Кстати, о популярности: вам попадались на глаза игрушки из мягкой резины; Никулин, Вицин, Моргунов?
— Жуть! (Смеется.) Имел «удовольствие». И главное — надпись: «Никулин-балбес» — 1 руб. 40 коп. Вицин и Могунов у них шли соответственно по 1 руб. 30 коп и 2 руб. 10 коп. Очевидно, сыграл свою роль расход материала.
— Вы к этой «коммерции» какое-нибудь отношение, как принято на Западе, имели?
— Избави Бог!..
— Юрий Владимирович, от многих людей часто приходится слышать фразу: вот-де жаль, что такая прекрасная троица и так мало снималась.
— Нашей вины, как вы понимаете, в этом нет. Недавно в СССР приезжал крупный американский кинопродюсер. Он знаком и с «Кавказской пленницей» и с другими нашими фильмами и совершенно однозначно реагировал на непозволительную роскошь советского кинематографа. Давать про: стаивать популярным киноартистам?! Для иностранцев это непостижимо.
— Общеизвестно, что «песня строить и жить помогает», а вот анекдот... Чему помогает он?
— Прежде всего, анекдот. — это народное творчество. Хороший анекдот поднимает настроение, порою преображает людей. Но анекдот должен быть к месту. Вовремя рассказанный анекдот разряжает обстановку, помогает, как говорится, «выпустить пар».
— Юрий Владимирович, а нельзя ли примерчик?
— Так ведь у нас нечего «разряжать», обстановка самая мирная (Смеется).
— Мирная-то мирная, да вот шел я к вам, а чуть выше на Цветное бульваре дикая очередь...
— О! Как в анекдоте... Дикая очередь за водкой. Подбегает шофер: «Мужики, пропустите! — показывает на КамАЗ. — У меня машина стоит». «Машина!!! У нас заводы стоят!»
— Хороший, но, увы, грустный анекдот. Мне вспомнился тоже грустный и в то же время яркий эпизод из вашей книги: в послевоенные годы группа цирковых артистов с медведем переезжает из города в город, а так как с бурым в поезд не пускают, они вливают ему в глотку стакан водки и, уложив в мешок, проносят в вагон. Там кладут его, спящего, под лавку, а сами пьют, играют в домино... Вдруг один из них и говорит: жаль медведя, спивается вместе с нами. Удивительно трогательная и запоминающаяся история. Нельзя ли напоследок услышать еще какой-нибудь ваш рассказ?
— Прямо с ходу?! Хорошо. Первое, что вспомнилось. Шли первые представления на стадионах начала шестидесятых годов. Программа, кажется, называлась «Ваш друг — кино». Участвовали все популярные артисты. Нас с Вициным и Моргуновым прокатывали на милицейском мотоцикле по кругу, потом мы подходили к микрофону и пели песню из «Самогонщиков». А гвоздем праздника был финал. На пролетке, запряженной тройкой, стояла Русланова, снизу два человека, невидимых зрителю, держали ее за ноги, и под фонограмму она «пела» «Валенки». Публика восторженно аплодировала, а Русланова в этом время благим матом орала на кучера: «Идиот, куда ты несешь?! Я же себе шею сломаю!»
Поблагодарив и простившись, выхожу из кабинета. В углу коридора на пуфе, где совсем недавно я оставлял свой портфель, стоит клетка, с большущим цветным попугаем. Не удержавшись, присаживаюсь на корточки и принимаюсь его разглядывать. Попугай с не меньшим интересом глядит на меня. И вдруг явственно раздается фраза, которая в данной ситуации звучит буквально как гром среди ясного неба: «Познай глубину своего сердца»... В замешательстве, пытаясь хоть кого-нибудь призвать в свидетели, оборачиваюсь... и вижу улыбающегося Юрия Владимировича Никулина.
Интервью взял Виталий ВЛАДИМИРОВ
Дата публикации : 16-09-2007 (Просмотров статьи : 16)
Статью опубликовал : jaroslaff
Вернуться
|
